– Ты мне не доверяешь? Как же так?

Каролина говорила напряженным шепотом. Мы уже перемыли всю посуду и стояли рядышком в буфетной. Я помогала Каролине проверять хрусталь, чтобы на бокалах, которые мы ставили обратно в шкаф, не было ни одного отпечатка.

Она взяла очередной бокал и подняла на свет.

– Нужно верить старшей сестре. Неужели ты не понимаешь?

Все это время я пыталась заглянуть ей в глаза. Каролина улыбалась, но упорно избегала моего взгляда. Мы словно играли в кошки-мышки: стоило мне отвернуться, как Каролина быстро взглядывала на меня, а когда я поворачивалась – пряталась.

Она поставила бокал в шкаф и взяла следующий.

– Я всегда справляюсь с ролью, ты ведь знаешь. Я – прирожденная актриса.

– Но я-то нет!

Это прозвучало сердито, но Каролина, казалось, ничего не заметила.

– Всему можно научиться, если нужно. Уж поверь, я-то знаю, что говорю! И знаю, что делаю!

Ее глаза проказливо блеснули, и она рассмеялась, по-прежнему стараясь не глядеть мне в глаза,

– Мы ведь подруги… – добавила Каролина. Эту фразу она повторяла по нескольку раз на дню, почти как заклинание. Я находила это странным, потому что, по правде говоря, мы словно ускользали друг от друга. Неужели она этого не замечала? Неужели она не видела, что иногда я в ней сомневаюсь? Конечно, видела. И, должно быть, поэтому говорила, что я должна доверять ей. Но если бы Каролина хоть раз сделала шаг мне навстречу!

– Только не смотри такой букой, дружище! Ведь жизнь у нас такая замечательная!

– Замечательная? Это вранье ты называешь замечательным?

– Тихо! Кто-то идет!

За дверью послышались шаги, я схватила бокал и принялась тереть его. В комнату заглянул папа, рассеянно огляделся по сторонам.

– Вы не видели, куда я положил газету?

– Да, господин!.. Одну минуту.