- Хосе! - обрадовался тюремщик старому своему знакомому, словно эта встреча явилась для него неожиданностью. - Ты-то мне и скажешь. Тебе ли не знать порядки в твоей давно уже родной тюрьме и мои методы их поддержания. Я, конечно, не в обиде, назвать меня палачом - это то же, что обозвать собаку собакой, но мне нужно знать, кто сказал.
Щека Хосе дернулась, но он не разжал тонких упрямых губ.
- Что ж, - обреченным голосом сказал надзиратель и театрально вздохнул: - Сколько лет уже дурака учу... Псыть!..
На зов, гремя ключами, прибежал молодой охранник, выжидательно вытянулся перед начальником.
- Мне того, тощего, - толстым сосисочным пальцем указал старший надзиратель на Хосе. - Я его буду обучать... По моему методу. А ты смотри и перенимай опыт... У меня рука мягкая. - Охранник подобострастно осклабился.
- Мясник!
Молодой, совсем еще зеленый парнишка со смоляными длинными волосами, перехваченными у затылка ленточкой, сказав это, встал, подошел к Хосе и заслонил его собой.
- А это уже грубость. Это оскорбление представителя власти, проговорил старший надзиратель. И наставительно охраннику: - Но ничего, молодых учить интересней: они дольше на ногах держатся.
Спустя некоторое время старший надзиратель снова не знал куда себя деть, Ой вышел на тюремный двор. Там было прохладно и оживленно. Даже в глухой колодец тюремного двора проникали влажные ветерки - первовестники дождливых муссонов. Несколько военных сгружали с армейских грузовиков с кузовами под крашенным пятнами брезентом большие деревянные ящики, тоже размалеванные в маскировочные цвета, здесь, в тюремной серости, становящиеся, наоборот, слишком яркими и заметными. Судя по тому, как натужно кряхтели солдаты, в ящиках было что-то громоздкое и тяжелое. Работами руководил высокий и сутулый армейский капитан; форма висела на нем, как джутовый мешок на заборе.
- Что делаем, капитан? - подойдя к офицеру, поинтересовался старший надзиратель. - Оружие, что ли, привезли?..