Космонавт ругал себя: вот-вот поступит с Земли команда о посадке, надо быть собранным до последний нервной паутинки - вдруг придется переходить на ручное управление. И никак не мог оторвать взгляда от вращающегося экрана локатора, по которому вытягивались тушеванными росчерками пожары войны, и приказывал себе вспомнить: откуда писала эта домохозяйка нашему премьеру? "Навязалась на мою голову! - ругал он неведомую женщину. - Бегала бы с авоськой по магазинам - некогда бы... Буржуйка какая-нибудь, а за нее шею намылят. Руководитель полета - мужик крутой, как загнет свое любимое присловье: "Чего же, - скажет, - хрен ты голландский..."

- Из Дании! Из Дании! - радостно заорал космонавт, забыв, что передатчики включены.

Сидевшие на пульте связи и управления инженеры изумленно переглянулись между собой, и один из них, сжевывающий: в разговоре буквы "Л" и "Р", изумленно спросил:

- Овег Дмитвиевич, что с вами? Вы пвиняви сигнав товможения?

- Принял, принял! Сажусь! Бабенка тут одна меня попутала, чтоб ей пусто было!..

- Бабенка?! Какая бабенка?!

Но космонавт не имел уже времени на разъяснения, и пока там, на Земле, разрешалось недоумение, пока на пульте запрашивали последние данные медицинских показаний космонавта, которые, впрочем, никому ничего не объяснили, потому что были в полном порядке, сработала автоматическая станция наведения, и началась посадка.

Системы торможения включились по сигналу Земли, и изящный легкий корабль повели на посадку, пожелав космонавту благополучного приземления.

Полулежа в герметическом кресле, Олег Дмитриевич смотрел на приборы, чувствуя, как стремительно сокращается расстояние до Земли, мучительно соображая: "Сколько потерял времени? Сколько?.."