Отец мой, скончавшийся в 1892 году 82-летним стариком, был живым свидетелем последней эпохи того невозвратного прошлого в истории Осетии, которое несет название особа.

По словопроизводству особа грузинского происхождения и может быть переведено выражением осетинщина.

В течение последнего полустолетия русское влияние на Кавказе так изменило самобытность туземцев, и в частности осетин, что последние словом особа стали характеризовать явление отсталое, не соответствующее современным требованиям жизни.

Правильное и всестороннее изучение кавказских туземцев в связи с их прошлым является весьма существенным фактором в деле наиболее успешного развития края. Интеллигентные туземцы, – их теперь немало, – могли бы в этом случае оказать и правительству, и своей родине несомненно крупную услугу. Еще несколько десятков лет – и заглянуть в прошлое туземцев Кавказа, доживших с незапамятных времен до XX столетия без своей собственной письменности, будет совершенно невозможно. Приступая с своей стороны к подобного рода попытке, я заранее прошу извинения за безыскусственную передачу того, что с фактической стороны не подлежит сомнению. Будучи членом той среды, которую я намерен здесь описать, позволю себе привести ниже несколько биографических сведений из жизни отца моего, воспоминаниями и записками которого я пользовался, а также из моей собственной жизни. Руководствуясь глубоким убеждением, что правильное изучение Кавказа для нас, туземцев, должно быть особенно дорого, я всякую разумную поправку в моих личных выводах приму с большой признательностыо.

До проведения в пятидесятых годах XIX столетия Военно-Осетинской дороги верховья Алагирского ущелья, или так называемая Нарская котловина, замкнутая высочайшими снеговыми вершинами гор Адайхох, Зикара, Тепле и их отрогами, оставалась совершенно изолированной от остального мира.