Е. Брандис, В. Дмитревский

ПРЕДИСЛОВИЕ

к сборнику

"ЭЛЛИНСКИЙ СЕКРЕТ"

Научную фантастику долго считали бедной Золушкой. Старшие сестры не брали ее с собой на литературные балы. За ней не ухаживали блистательные принцы (директора издательств), от нее отворачивались придворные кавалеры (редакторы и критики). И только многочисленные читатели, не менявшие к ней своего доброго отношения, в конце концов стали той волшебной силой, которая помогла Золушке превратиться в принцессу.

Принцессой-то она стала - на ее туалеты теперь не жалеют ни бумаги, ни картона, ни красок, - да только каблуки на ее туфельках не одинаковые, и потому она все время прихрамывает.

А если говорить по-серьезному, еще несколько лет назад, когда советская научная фантастика после длительного застоя уверенно шагнула вперед, в критических статьях и рецензиях делался упор преимущественно на идейную и научную сторону, а требования к мастерству писателей явно занижались.

И это вполне объяснимо. Ведь до недавнего времени господствовало чрезвычайно суженное представление о роли и задачах этого вида литературы. Кстати сказать, и сейчас еще делаются попытки отстаивать явно устаревшие, давно уже опровергнутые взгляды. Ограничимся двумя примерами.

В 1964 году на страницах журнала "Молодой коммунист" Ю. Котляр заявил, что научно-фантастические произведения "должны популяризировать новейшие достижения науки, говорить об открытиях, которые "носятся в воздухе" и скоро станут достоянием человечества". В. Лукьянин, выступивший в том же году в журнале "Москва", попросту приравнял научную фантастику к научно-художественной литературе - с той лишь оговоркой, что предметом научной фантастики является в основном "не сегодняшний день науки, а научные гипотезы, наука и техника завтрашнего дня, как она мыслится сейчас".

Если бы мы приняли определение Котляра-Лукьянина, то, очевидно, пришлось бы отказаться от лучших произведений современной научной фантастики, выдвигающих не столько инженерно-технические, сколько философские, социальные и этические проблемы.