Гнусный звон хозяйского будильника прервал мой сладкий сон, как это принято у будильников, на самом интересном месте. Я резво вскочил с постели и хлопнул ладонью по кнопке, хотя хозяйка все равно была глуховата, но инерция привычки сработала быстрее моих полусонных мозгов. Раздвинув шторы окна, я убедился, что стоявшие последние несколько дней тучи никуда не ушли, солнце оставалось понятием абстрактным, но дождя не было, и, следовательно, топать по грязи не придется.

В часть я не пошел — в связи с последними событиями моя не слишком твердая дисциплина поколебалась окончательно, и я решил для начала запастись тем, о чем вчера совершенно позабыл, поглощенный напором неожиданных событий и невероятных перемен. Мне нужно было купить водки — водки черкесского производства — «Меркурий» обыкновенный: бутылку… а лучше — две! Ларьки стояли практически в двух шагах от моего жилья, я быстро затарился, и принялся упихивать емкости в вещмешок, выдранный вчера у старшины моей бывшей батареи с потом и кровью.

Еще вчера вечером я спокойно заступал в караул, ничего не подозревал, ничего не ведал, смирился с неизбежностью своего безвылазного пребывания в Гирей — Авлаке; в то время как лучшие люди бригады, а в большинстве своем это были люди, с которыми я только и мог общаться с приятностью, убывали на чечено-дагестано-грузинскую границу для несения заградительной службы. То есть перекрывать вражеские караваны с оружием на дальних подступах от театра боевых действий.

Я тщетно просился отправить меня в составе доблестного сводного батальона на перевал, начиная с мая месяца. Наверное, комбат испытывал особое наслаждение, оставляя меня в месте постоянной дислокации и обрекая на тоску и душевное одиночество. Я постепенно смирился с этой мыслью, купил себе телевизор, купил «Денди», заранее настраивался на скорбное ожидание неприятностей, как вдруг…