Напомним, что автор этого эпического произведения смело назвал трилогию точно так же, как великий английский писатель Герберт Уэллс один из своих фантастических романов. В самом заглавии, избранном советским автором, содержится некая полемика с утопическими представлениями Уэллса. Если люди, попавшие через "четвертое измерение" на планету Утопия, не смогли найти общего языка с ее счастливыми и прекрасными, но равнодушными обитателями, то герои Снегова - земляне шестого столетия Коммунистической эры, постепенно проникая в глубь Галактики, вступают в равноправные дружеские отношения с высокоразвитыми инопланетными цивилизациями.

Колоссальные достижения науки и техники - освоение планет Солнечной системы, создание искусственных планет, выдвинутых в глубины космоса, звездолетов, устремляющихся со сверхсветовой скоростью в отдаленные области Млечного Пути, повседневное использование прогнозирующих, планирующих, а также охраняющих от опрометчивых действий машин - всё это дается без всякого нажима на инженерные решения и технические подробности, как нечто само собой разумеющееся, как фон, неотъемлемый от условий существования человека будущего.

Важнее всего для Снегова - сам человек, его взаимоотношения с другими людьми, и всего человечества - с разумными существами иных звездных миров. Несмотря на мощнейший, почти непредставимый в наше время научно-технический потенциал Земли, люди сталкиваются с еще более продвинутыми в техническом отношении цивилизациями (разрушители, галакты, рамиры).

Противопоставив исходную идею романа привычным представлениям западных фантастов о враждебности землянам всего сущего в космосе, Снегов так формулирует непреложный этический закон, определяющий мысли, чувства, поведение наших далеких потомков: "Человек всему разумному и доброму во Вселенной друг".

И это помогает после вынужденных войн с разрушителями (книга вторая - "Вторжение в Персей") превратить их в союзнпквв.