Валентин Пикуль

Букет для Аделины

Бельгийский Люттих, древний и богатый, как всегда процветал в довольстве, однако не все его жители были счастливы. Среди неудачников горожане знали и почтальона Пако, отца пятерых детей, который осел в Люттихе недавно, а раньше плавал матросом, нажив на морях сталь жестокий ревматизм, что теперь он, бедняга, с трудом одолевал крутые лестницы.

Под вечер, когда его сумка пустела, Пако забредал в дешевый кабачок, чтобы выпить на сон грядущий стаканчик рому.

- Морская привычка, - говорил Пако, - без такого стаканчика подушка для матроса тверже уличного булыжника...

Пако был человеком бедным, а потому о втором стаканчике даже не помышлял, вечно озабоченный семейными нуждами. Но однажды хозяин кабачка сам поднес ему вторую порцию рома.

- Мне жалко тебя, Пако, - сказал он. - Видно, жизнь крепко тебя изломала... Где же ты потерял свое здоровье?

Пако ответил, что молодые силы он растратил на пассажирской линии от Гамбурга до Нью-Йорка.

- Мое здоровье подкосила одна история, - загадочно пояснил Пако. История с одной девушкой...

- Ты что? Влюбился в нее? - захохотал кабатчик.

- Да на кой черт мне эта любовь! - грубо ответил Лака. - Просто в одну из ночей наш пароходишко посреди Атлантики вделал хороший овер-киль кверху днищем.

Сначала нас было трое, кто уцелел. Два матроса и юная пассажирка. Нас долго болтало на волнах, и мы, конечно, держали эту девку изо всех сил. Потом мой приятель не выдержал и сказал: "Прощай, Пако, я больше не могу, лучше уж так!"- нырнул и обратно не вынырнул. Я остался на волнах один... я и эта вот девушка.

- Красивая? - любопытствовал кабатчик.

- Мне было тогда не до этого. Какая она там, красивая или уродливая, но она ведь была живая душа... разве не так?

- Ну, и что же было дальше?

- Дальше она, уже полудохлая, вдруг расцеловала меня мокрыми губами и заплакала: