И вдруг - здравствуйте! - все мечты его разбиты, вся жизнь изменена. Он должен идти в кругосветное плавание.

Юное самолюбие не позволило сознаться, что его посылают помимо его желания, и потому Ашанин, оправившись после первой минуты изумления, поспешил ответить директору, что он "доволен, очень доволен", но что не знает, кто за него хлопотал.

- Верно, дядя твой, почтеннейший Яков Иванович! - промолвил директор.

"Господи! Как это он не догадался в первую же минуту!" - мелькнуло в голове молодого человека.

Разумеется, это дядюшка-адмирал, этот старый чудак и завзятый морской волк, отчаянный деспот и крикун и в то же время безграничный добряк, живший одиноким холостяком вместе с таким же, как он, стариком Лаврентьевым, отставным матросом, в трех маленьких комнатках на Васильевском острове, сиявших тем блеском и той безукоризненной чистотой, какие бывают только на военном корабле, - разумеется, это он удружил племяннику... Недаром он непременно хотел сделать из него моряка.

"Ах, дядюшка!" - мысленно произнес Ашанин далеко не ласково.

- Вероятно, дядюшка, ваше превосходительство! - отвечал юноша директору.

- Ну, братец, через три дня ты должен быть в Кронштадте и явиться на корвет! - продолжал директор. - А теперь иди скорее домой, проведи эти дни с матушкой. Ведь на три года расстанетесь... Верно, командир корвета тебя еще отпустит... А мы тебя, молодца, снарядим. Тебе дадут все, что следует, - и платья и белья казенного, целый сундук увезешь... А как произведут в гардемарины

С этими словами он ушел.

Многие товарищи поздравляли Ашанина и называли счастливцем.